В
1778 году, наконец-то закончилась русско-чукотская война, которая продолжалась более 140 лет.
Закончилась она... поражением России.
Уважаемые читатели, перестаньте хохотать! Давайте мельком заглянем, не в такую уж далекую историю Государства Российского.
Первые упоминания о людях, которых ясачная экспедиция встретила на Колыме и которые назвали тогда себя «чаучыват» (оленеводы), появились в 1641 году. После знакомства с русскими, поняв, что от них хотят дани (ясака), чукчи тут же напали на них.
Причем русские даже не вошли в их пределы, это был превентивный удар. Первые десятилетия войны, чукчи воевали открыто, но позже, в силу экономических причин перешли к партизанским действиям. А разве может быть что-либо безуспешнее, чем война с партизанами?
Давайте вспомним, какой образ монгольского война - завоевателя нам рисует традиционная «История Государства Российского»?
А вот какой: низкорослый, с суровым обветренным лицом степняк, сидящий на приземистой коротконогой лошадке. Под кожаным седлом кусок сырого мяса, размягчающийся от скачки до «готовности» к приему в пищу. На воине надет металлический шлем, халат, или хатангу-дегель – кожаный панцирь. На бедре, гремит стрелами саадак – полный набор для стрельбы из лука. Монгольская лошадка настолько неприхотлива, что может идти и спать одновременно. Кормится она тоже на ходу. Сзади плетется повозка, запряженная мулами, на которой установлена походная юрта с восседающими в ней женами и детьми.
Где-то в удалении от центральной части войска, пастухи под охраной нукеров гонят тучные отары овец – основной пищи армии. Армия состоит из трех потоков: центра, левого и правого крыла, чтобы скоту и лошадям хватало подножного корма. И так несколько тысяч километров от Монгольских степей до Владимиро - Суздальской и Киевской Руси.
Забегая вперед, хочется сказать о численности монгольского войска. До недавнего времени, историками называлась цифра в 300 тыс. воинов. Потом, сократили до 100 тыс. Потом до 30 тыс. Потом опять подняли до 129 тыс. Отчего же такие «метания и сомнения»?
Все дело в том, что простой и неточный, в сторону меньшего, математический подсчет монгольского войска, говорит о следующем.
300 тыс. воинов, имеют 4-5 коней каждый.
300 000 х 4 = 1 200 000 коней, вместе с заводными и вьючными. По 4 мула в повозках с юртами и семьей (1 200 000 мулов).
О запасах пищи.
Предположим (хотя это мало), что одна семья, состоящая из 5-7 членов, за трое суток съедает всего одного барана (дольше мясо, скорее всего, испортится). А в каждой семье от 3 до 5 воинов.
300 000 воинов, разделить на пять, равно 60 000 семей, съедающих каждые три дня по барану. То есть, дневной рацион войска составит 20 000 животных!
А ведь походы, согласно истории, были многомесячными. И пусть традиционная история «заставила» монгольских лошадей спать и питаться на бегу, мегаотары овец, этого делать не могут. Да и как прокормить несколько миллионов всех животных, собранных одновременно в одном месте? При этом и лошади и мулы и овцы – все травоядные.
Всему этому воинству, требовалось не только проходить степи, где другие народы уже пасли свой скот и опустошили часть пастбищ, но и преодолевать водные и горные преграды. Можно было, конечно, забирать скот у завоеванных народов, но ведь Чингисхан небыл похож на чистого авантюриста, потому нужно было заранее просчитать фураж и скот, который изымался бы по пути. Разве это реально? А откуда в то время могла появиться такая глубокая разведка, анализирующая экономическое достояние народов и, немаловажно, географическое, ландшафтное и природное состояние местностей от Каракорума до Карпатских гор у «отсталых» монголов? Грубо говоря, нужно было иметь, как минимум, три вида карт и уметь по ним ориентироваться.**
Вопрос. Сколько лет эта армия двигалась бы к границам Руси, и сколько бы дошло воинов до театра боевых действий?
Не лучшим образом обстоит дело и со стотысячной армией.
Что касается войска монгол в 30 000 всадников, то да, здесь все проще, только если они идут в поход без обременительных семей и отар овец, то есть изгоном. Такая летучая армия, при достаточной обученности и слаженности, могла пробивать блицкригом целые страны насквозь, не успевшие поставить им заслоны. Телеграфа и телефона ведь тогда еще не изобрели и весть о внезапном нападении, могла весьма запаздывать на удаленные окраины и центры. Но покорять и порабощать целые государства, с шестимиллионным оседлым населением, какой была в то время Владимиро – Суздальская Русь, возможно ли? Такая армия в три тумена, способна разве что осуществлять полицейский надзор уже на завоеванной, но ограниченной территории.
Но вернемся к вопросу о «чингисовых деньгах».
Вооружение и доспех монгольских воинов.
Одним из непонятных вопросов касаемых экономической мощи монголов, является вопрос о производстве железных доспехов и оружия. Могла ли армия, состоящая только из конных лучников, одетых в кожаные панцири, победить армию чжурчьженей, с ее железным воинством? А как брать города и крепости Тангута (Си Ся), Китая, Цзинь? Много по каменным крепостным стенам из луков с костяными наконечниками не настреляешь.
Основной пробивной силой монголов в полевом бою, была тяжеловооруженная конница, состоящая из всадников, с головы до ног, закованных в железный доспех (хуяг). Назывались эти воины – уланами
. Лошади уланов, в большинстве своем, тоже были полностью одеты в железные латы.
Защитное снаряжение ордынцев включало шлемы, панцири, наручи, поножи, ожерелья, щиты. Популярной была кольчуга в виде рубашки или распашного кафтана. Полосы металла богато украшались гравировкой, позолотой, инкрустацией, кожа – росписью и лаком.
Остается торговля, обмен. Но торговля с кем? С извечными врагами кочевников великой степи: тангутами; чжурчьженями; китайцами?
Пусть и так, но чем могли торговать кочевники? Конечно скотом, конями, кожей грубой выделки. Но тангуты сами жили за счет торговли скотом с Китаем, причем скот – являлся их главным достоянием, а торговля была дефицитной, покрывавшаяся золотым песком, добытым в Тибете. То есть в Китае тангутский скот стоил дешево. Это говорит об избытке его в самом Китае.
Сам же Китай не мог открыто поставлять монголам оружие, в обмен на скот, так как был, фактически в вассальной зависимости от чжучьженьского государства Цзинь, а последнее, постоянно находилось в состоянии войны с монголами, до самого своего разгрома.
Да и доспех, и вооружение монголов, отнюдь не китайского образца.
Так кто же вооружил и накормил Чингисхана и его армию?
В следующей части – вопрос о кампаниях и политике монголов.
* Этноним «монголы» не был известен в XIII веке в Европе.
** О разведывательном походе трех тёмников Субудэя, Джэбэ, Тохучара, в следующих частях статьи.
Говоря о вооружении монгольских воинов XIII в. и особенно об их внешнем облике, следует иметь в виду, что за сто лет монголы из дикой варварской орды превратились в армию цивилизованного государства. Марко Поло отмечает, что «китайские» монголы «уже не те, что были раньше».
Юрта, характерное жилище степных кочевников, состоит из деревянного решетчатого каркаса, обтянутого черной кошмой. На этом рисунке изображена киргизская юрта. (Рисунок Хизер Докерай)
Монгольский легкий конник, Русь, около 1223 г.
Эпизод долгой погони, которую монголы могли предпринять, например, после битвы на реке Калке: монгольский конник высмотрел в прибрежных зарослях скрывающегося русского воина. Монгол носит халат, захваченный а ходе хорезмской кампании; под халатом надет теплый тулуп. Шапка с отороченными мехом наушниками, внешность монгола воссоздана по «Саранскому альбому» (Стамбул). К седлу приторочены моток веревки, топор, бурдюк с кислым молоком. Доспехи русского воина изображены в соответствии с образцами, представленными в Оружейной палате Кремля.
(Битва при Калке произошла 31 мая 1223 г. Показанная на иллюстрации погода соответствует представлениям авторов о «суровой русской зиме»!)
Джованни де Плано-Карпини, путешествовавший в качестве папского посла в Монголию в 1245–1247 гг., оставил более «трезвое» описание: «Внешне татары сильно отличаются от обычных людей, поскольку их глаза широко посажены, а щеки в скулах широки. Их скулы выступают заметно дальше челюстей; нос у них плоский и маленький, глаза узкие, а веки находятся под самыми бровями. Как правило, хотя есть и исключения, они узки в талии; почти все среднего роста. Редко кто из них имеет бороду, хотя у многих на верхней губе видны заметные усы, которые никто не выщипывает. Стопы у них малы».
Необычность внешнего вида монголов для европейца усугублялась традиционными прическами степняков. Монах Вильгельм Рубрук писал, что монголы выбривают квадратом волосы на голове. Этот обычай подтверждал и Карпини, который сравнивал прическу монголов с монашеской тонзурой. От передних углов квадрата, говорит Вильгельм, монголы выбривали полосы к вискам, и их также брили, как и затылок; в результате образовывалось разорванное кольцо, обрамляющее голову. Чуб спереди не стригли, и он спускался до бровей. Остававшиеся на голове длинные волосы сплетали в две косицы, концы которых за ушами связывались вместе. Карпини описывает монгольскую прическу похожим образом. Он также отмечает, что монголы отпускают длинные волосы сзади. Описание прически монголов, похожей на конский хвост, оставленное Винсентом де Бовэ, также совпадает с этими источниками. Все они относятся примерно к 1245 г.
Монголы в зимней одежде с вьючным верблюдом, 1211–1260 гг.
Богатый монгол на переднем плане вооружен длинным копьем и носит два тулупа, один поверх другого, причем внутренний тулуп надет мехом внутрь, внешний - наружу. Тулупы и шубы шили из лисьего, волчьего и даже медвежьего меха. Отвороты конической шапки опущены для защиты от холода. Бедные монголы, вроде погонщика верблюдов, носили тулупы из собачьих или конских шкур. Двугорбый верблюд-бактриан - очень полезное животное, способное нести поклажу массой до 120 кг. Горбы верблюда обложены войлоком в шесть-семь слоев, поверх которых закреплено вьючное седло.
Сражение при Лигнице. Обратите внимание на то, как художник изобразил монгольские шапки.
Основные элементы монгольского костюма описываемого периода менялись мало. В целом одежда была очень практичной, особенно это относится к меховым и стеганым зимним одеяниям: они хорошо сохраняли тепло. Обычным головным убором была монгольская шапка, которую современники часто изображали на рисунках. Шапка имела коническую форму, шилась из ткани и имела широкий отворот нижней части колпака, который можно было опускать в холодную погоду. Иногда отворот делали из двух деталей. Часто шапку украшали лисьим, волчьим или рысьим пушистым или стриженым мехом. На некоторых иллюстрациях колпак шапки венчает пуговица или что-то похожее на нее; упоминаются также меховые колпаки и шапки с меховыми наушниками. Может быть, под наушниками понимаются отвороты колпака, а может, существовали шапки особого покроя. Один из поздних авторов говорит о двух свисающих с верхушки колпака красных лентах длиной около 45 см, больше, однако, о таких лентах никто не упоминает. Впрочем, вполне можно принять (для XIII в.) другое наблюдение того же автора, утверждавшего, что в жаркую погоду монголы обвязывали голову куском ткани, оставляя свободные концы висящими сзади.
Монгольский тяжеловооруженный конник, Лигниц, 1241 г.
Кожаные пластинчатые доспехи, обмазанные варом для защиты от влаги, изображены по описанию Плана Карпини и книге Робинсона «Oriental Armour». Шлем воссоздан по тибетскому рисунку, который вполне соответствует описаниям монгольского шлема: он изготовлен из восьми деталей, скрепленных кожаными ремнями, шишак шлема также прикреплен кожей. Конские доспехи изображены по описанию Карпини. Подобные доспехи известны по стилизованным, но вполне достоверным арабским изображениям, сделанным примерно полвека спустя. Наконечник копья снабжен крюком и несет плюмаж из ячьего хвоста. Европейские рыцари носят сюрко Тевтонского ордена.
Одежда в целом была единообразной по покрою; ее основу составлял распашной халат. Левая пола халата запахивалась поверх правой и фиксировалась пуговицей или завязкой, расположенной ниже проймы правого рукава. Возможно, что правая пола под левой тоже как-то закреплялась, но, естественно, увидеть этого на рисунках нельзя. На некоторых рисунках монгольские халаты показаны с широкими рукавами длиною до локтя, а под ними видны рукава нижней одежды. Такого покроя халаты для лета шили из хлопчатобумажной ткани, но по мере расширения империи, особенно в Персии и Китае, стали появляться шелковые и парчовые одежды. Но даже ношение таких изящных одежд отнюдь не придавало изящества самим монголам, о чем свидетельствуют персидские рукописи. Все путешественники упоминают о неряшестве и грязи монголов, многие описывают их обычай вытирать во время еды руки о халат или штаны. Многие подчеркивают и тяжелый запах, характерный для кочевников.
Широкие штаны монголы заправляли в узкие голенища сапог, которые шили без каблуков, но на толстой войлочной подошве. Голенища имели шнуровку.
Зимой монголы надевали войлочные валенки и один-два меховых тулупа. Вильгельм Рубрук утверждает, что внутренний тулуп они надевали мехом внутрь, а наружный - мехом наружу, защищаясь таким образом от ветра и снега. Мех монголы получали от своих западных и северных соседей и данников; верхняя меховая шуба богатого монгола могла быть сшита из лисьего, волчьего или обезьяньего меха. Бедняки носили тулупы из собачьих шкур или овчины. Монголы также могли носить меховые или кожаные штаны, причем богатые люди подбивали их шелком. Бедняки носили хлопчатобумажные штаны на шерсти, которая едва ли не сбивалась в войлок. После покорения Китая шелк получил большее распространение.
Монгольские военачальник и барабанщик, около 1240 г.
Монгольский военачальник отдает приказ своему тумену начать атаку русской армии. Военачальник сидит на чистокровной персидской лошади, конский убор - монгольского типа, но украшен персидской волосяной кистью. Вальтрап с округлыми углами в китайском стиле. До блеска отполированные пластинчатые доспехи изображены по описаниям Карпини и Робинсона. Шлем сборной конструкции реконструирован по тем же источникам; булава изображена по арабским миниатюрам. Барабанщик-наккара изображен по старой иллюстрации, приведенной в книге полковника Юла «Марко Поло»; видны длинные кисти, которыми украшены барабаны. Кольчуга барабанщика изображена по описанию патера Вильгельма Рубрука. Мы можем лишь предположить, что барабанщик носил кольчугу как знак своего высокого положения; именно он передавал всей армии команды военачальника.
Такая одежда помогала монголам вести войну с суровыми зимами; но еще больше воинов выручала невероятная выносливость. Марко Поло сообщает нам, что при необходимости монголы могли по десять дней обходиться без горячей пищи. В таких случаях они могли при необходимости подкреплять силы кровью своих лошадей, вскрывая им вену на шее и направляя струйку крови себе в рот. Обычный «неприкосновенный запас» монгола в период кампании состоял примерно из 4 килограммов выпаренного молока, двух литров кумыса (слабоалкогольного напитка из кобыльего молока) и нескольких кусков вяленого мяса, которые засовывали под седло. Каждое утро монгол разводил в 1–2 курдюках полфунта сухого молока и подвешивал курдюки к седлу; к середине дня от постоянной тряски на скаку эта смесь превращалась в некое подобие кефира.
Привычка монголов к кобыльему молоку позволяла им значительно повысить мобильность своих конных отрядов. Аппетит у монголов был отменным, и обычно точный Карпини сообщает, что монголы могли есть собак, волков, лисиц, коней, крыс, мышей, лишайники и даже послед кобылиц. Случаи каннибализма отмечают различные авторы, в том числе и Карпини, который рассказывает, как во время одной из осад у монголов кончился провиант, и они убили одного из каждого десятка, чтобы обеспечить остальных пропитанием. Если это правда, становится понятным, почему монголы так охотно брали на службу иноземцев. Но быть уверенным в наличии каннибализма у монголов нельзя: многие хронисты, без сомнения, могли таким образом просто выражать свое отвращение к захватчикам.
Другие характеристики монголов, однако, вызывают скорее уважение. Например, все они отличались великолепным зрением. Достоверные источники утверждают, что любой монгольский воин мог в открытой степи за четыре мили разглядеть человека, выглядывающего из-за куста или камня, а при чистом воздухе отличить человека от животного на расстоянии 18 миль! Кроме того, у монголов была отличная зрительная память, они великолепно разбирались в климате, особенностях растительности и легко разыскивали источники воды. Только пастух-кочевник мог обучиться всему этому. Мать начинала приучать ребенка к верховой езде в возрасте трех лет: его привязывали веревками к спине лошади. В четыре-пять лет мальчик уже получал свой первый лук и стрелы, и с этого времени он большую часть жизни проводил верхом, с луком в руках, воюя или охотясь. В походах, когда скорость передвижения становилась решающим фактором, монгол мог спать в седле, а поскольку у каждого воина было по четыре лошади для смены, монголы могли двигаться без перерыва целые сутки.
Монгольский лагерь, около 1220 г.
Типичный монгольский конный лучник в простом длинном халате. Обратите внимание, что халат запахивается слева направо. К седлу подвешено имущество воина. Колчан, как и способ «транспортировки» пленных, описан в летописях того времени. Мальчик на переднем плане одет так же, как взрослые. Он играет с детенышем косули - илликом. Женщины на заднем плане ставят юрту, накрывая ее выцветшей кошмой.
Монгольские лошади не уступали в выносливости своим хозяевам. Это были, и есть до сих пор, невысокие коренастые животные высотой 13–14 ладоней. Их плотная шерсть хорошо защищает от холода, они способны проделывать долгие переходы. Известен случай, когда монгол на единственной лошади преодолел за девять дней 600 миль (около 950 километров!), а с системой предусмотренных Чингисханом конных подстав целая армия в сентябре 1221 г. за два дня без остановок преодолела 130 миль - около 200 км. В 1241 г. армия Субэдея за три дня совершила 180-мильный переход, двигаясь по глубокому снегу.
Монгольские лошади могли щипать траву на ходу, питаться корнями и палой листвой, по свидетельству Матфея Парижского, эти «могучие кони» могли питаться даже древесиной. Лошади верно служили своим ездокам и были обучены мгновенно останавливаться, чтобы воин мог точнее прицелиться из лука. Прочное седло весило около 4 килограммов, имело высокие луки и смазывалось овечьим жиром, чтобы не намокало во время дождя. Стремена также были массивными, а стременные ремни - очень короткими .
Главным оружием монгола был составной (композитный) лук. Для монгольского лука натягивающее усилие составляло 70 килограмм (заметно больше, чем у простого английского лука), а эффективная дальность стрельбы доходила до 200–300 метров. Карпини сообщает, что монгольские воины имели два лука (вероятно, один длинный и один короткий) и два-три колчана, вмещавшие примерно 30 стрел каждый. Карпини говорит о двух типах стрел: легких с маленьким острым наконечником для дальней стрельбы и тяжелых с большим широким наконечником для близких целей. Наконечники стрел, говорит он, закалялись следующим образом: их раскаляли докрасна, а затем бросали в соленую воду; в результате наконечник становился настолько твердым, что мог пробивать доспехи. Тупой конец стрелы оперяли орлиными перьями.
Монгольский лагерь, 1210–1260 гг.
Конный охотник (справа) вместо шапки обвязал голову платком (такие головные уборы описаны Xoyэртoм в «Истории монголов»). Соколиная охота была и до наших дней остается популярным времяпрепровождением в Монголии. Сидящий рядом монгол изображен без головного убора, чтобы была видна его замысловатая прическа (подробно она описана в тексте). Большой котел и ширма (защищающая от ветра) описаны в «Истории Вен Чи» - источнике XII в., хранящемся в Музее изящных искусств Бостона. Обратите внимание на сворачивающуюся дверь юрты и на способ ношения шаровар, заправленных в голенища сапог.
Кроме луков применялось и другое оружие, в зависимости от того, принадлежал ли воин к легкой или к тяжелой коннице. Тяжелая конница пользовалась длинными пиками с крючьями для выдергивания противника из седла и могла пользоваться щитами. На некоторых рисунках монголы изображены с небольшими круглыми щитами, однако более достоверные источники утверждают, что щитами пользовались только в пешем строю. Большие кожаные или плетеные из лозы щиты применяли караульные, а крупные щиты, похожие па панцирь черепах, использовали при штурме крепостных стен. Тяжеловооруженные конники могли также действовать булавой. Мечи имели изогнутую форму, повторяя форму сабель тюрок-мусульман. Легковооруженные конники пользовались мечом, луком и иногда дротиками.
Все монголы в походе имели при себе легкий топорик, инструмент для заточки наконечников стрел (его пристегивали к колчану), аркан из конского волоса, моток веревки, шило, иглу и нитки, железный или сделанный из другого материала котелок и два бурдюка, о которых говорилось выше. Каждому десятку воинов полагалась палатка. Каждый воин держал при себе мешок с провиантом, и Карпини упоминает о большом кожаном бурдюке, в котором прятали от влаги одежду и имущество при переправе через реки. Карпини описывает, как применяли этот бурдюк. Его наполняли вещами и привязывали к нему седло, после чего сам бурдюк привязывался к конскому хвосту; всадник должен был плыть рядом с лошадью, управляя ею с помощью поводьев.
Военачальник монгольской тяжелой конницы, Китай, 1210–1276 гг.
Источником для реконструкции внешнего вида и вооружения представленных здесь монгольских воинов, готовящихся к нападению на китайский город, послужили в основном записи Рашид-ад-дина. Воин на переднем плане одет так, как это показывали иллюстраторы Рашид-ад-дина. Халат без рукавов позволяет увидеть оплечья пластинчатого доспеха, надетого под ним. Шлем персидского типа; широкий «отворот» у основания шлема часто показывают на упомянутых рисунках, но его назначение точно не известно. Некоторые считают, что это аналог отворотов традиционной монгольской шапки, другие доходят до уж совсем маловероятных объяснений. Хвост гепарда на колчане также показан на некоторых иллюстрациях того времени; возможно, им вытирали подобранные стрелы.
Конный монгол одет совсем в другом стиле, нежели его стоящий командир. На рисунках к Рашид-ад-дину художники постоянно подчеркивают, что под халатом или тулупом монголы не носили доспехов. Военачальник наблюдает за стрельбой из катапульты, описание которой приводится в тексте. Наша реконструкция основана на самых надежных, по возможности, источниках; скорее всего, это оружие приводилось в действие пленными, хотя это могло отчасти ограничивать и действие самой катапульты. Доктор Джозеф Нидхем (Times Library Supplement, 11 January 1980) считает, что знакомые европейцам требюшеты с противовесами представляют собой улучшенную арабами китайскую катапульту.
Большие юрты не разбирали, а перевозили на повозках вслед за движущимся войском. Па заднем плане показана установка юрт.
Сложно в деталях описать доспехи монголов, поскольку они были совершенно непривычны для оставивших описания очевидцев, а рисунки могут относиться к более позднему периоду. Упоминаются три вида доспехов: из кожи, металлических чешуй и кольчуг. Кожаные доспехи делали, скрепляя между собой детали так, чтобы они находили друг на друга, - таким образом добивались достаточной прочности при необходимой гибкости; кожу для внутреннего слоя доспсха вываривали, чтобы она стала мягкой. Чтобы придать доспехам водоотталкивающие свойства, их покрывали лаком, добытым из смолы. Некоторые авторы говорят, что такие доспехи защищали только грудь, другие полагают, что они закрывали и спину. Карпини описывал железные доспехи, причем оставил детальное описание технологии их изготовления. Они состояли из многочисленных тонких пластинок шириной с палец и длиной в ладонь с восемью отверстиями. Несколько пластинок соединялось кожаным шнурком, образуя панцирь. Фактически Карпини описывает пластинчатый (ламеллярный) доспех, широко распространенный на Востоке. Карпини отмечал, что пластинки так тщательно полировали, что в них можно было смотреться как в зеркало.
1 и 2. Воины корейских вспомогательных отрядов, около 1280 г.
Иллюстрации выполнены по рисункам из японского «Свитка о монгольском вторжении». Здесь изображены воины вспомогательного отряда монгольского войска в период неудачного вторжения в Японию. Корейцы носят стеганое защитное вооружение; оружие монгольского образца - лук, копья и мечи. Обратите внимание на плетеный из тростника прямоугольный щит с бамбуковым каркасом.
3. Японский самурай, около 1280 г.
Самурай также изображен по рисунку из «Свитка о монгольском вторжении»; здесь показано типичное японское вооружение того периода. Обратите внимание, что правое плечо самурая не защищено доспехам, чтобы легче было пользоваться луком, а свернутая в моток запасная тетива прикреплена к поясу слева.
Реконструкции тибетских пластинчатых (ламеллярных) доспехов, очень похожих на те, что носили монголы. (Арсенал Тауэра, Лондон)
Из таких пластинок составляли и полный доспех. Сохранились некоторые рисунки, сделанные в конце описываемого периода, а именно миниатюры из «Мировой истории» Рашид-ад-дина (написаны около 1306 г.) и из японского «Свитка о монгольском вторжении» (около 1292 г.). Хотя оба источника могут содержать определенные неточности, обусловленные специфическим взглядом на монголов их авторов, они неплохо согласуются в деталях и дают возможность воссоздать облик типичного монгольского воина, по крайней мере последнего периода - эпохи Хубилай-хана. Доспехи были длинными, ниже колен, но на некоторых картинах из-под доспехов видна одежда. Спереди панцирь оставался сплошным лишь до пояса, а ниже имел разрез, чтобы полы не мешали сидеть в седле. Рукава были короткими, едва не доставая до локтя, как у японских доспехов. На иллюстрациях Рашид-ад-дина многие монголы носят поверх доспехов декоративные сюрко из шелка. В японском свитке доспехи и сюрко почти такие же, главное отличие монголов на японском свитке заключается в их свирепом виде. Рашид-ад-дин дает очень стилизованные и чистые миниатюры!
Рашид-ад-дин изображает металлические шлемы с верхушкой, загнутой чуть назад. В японском свитке шлемы показаны с шаром на верхушке, увенчанным плюмажем, и с широким назатыльником, достигающим плеч и подбородка; на персидских миниатюрах назатыльники гораздо меньше.
Можно предположить, что доспехи у монголов появились не позднее европейской кампании; свидетельств относительно более раннего периода слишком мало. Без сомнения, монголы носили доспехи и раньше, но, скорее всего, это были более простые варианты.
Зимой поверх доспехов надевали меховые тулупы. Легкая конница могла вообще не иметь доспехов, а что касается конских доспехов, то в пользу их существования имеется примерно столько же свидетельств, сколько и против них. Это, опять же, может свидетельствовать просто о различиях тяжелой и легкой конницы. Карпини описывает пластинчатые кожаные конские доспехи, сделанные из пяти деталей: «…Одна деталь на одном боку лошади, и другая - на другом, и они соединены между собою от хвоста до головы и прикреплены к седлу, а спереди от седла - по бокам и также на шее; еще одна деталь закрывает верхнюю часть крупа, соединяясь с двумя боковыми, и в ней имеется отверстие, через которое пропускается хвост; грудь закрывает четвертая деталь. Все перечисленные детали свисают вниз и достигают колен или бабок. На лоб наложена железная пластина, связанная с боковыми пластинами по обе стороны шеи».
4 938
Созданная великим Чингисханом огромная Монгольская империя во много раз превзошла пространства империй Наполеона Бонапарта и Александра Македонского. И пала она не под ударами внешних врагов, а лишь вследствие внутреннего распада…
Объединив в XIII веке разрозненные монгольские племена, Чингисхан сумел создать армию, которой не было равных ни в Европе, ни на Руси, ни в среднеазиатских странах. Ни одно сухопутное войско того времени не могло сравниться с мобильностью его войск. А главным его принципом всегда было нападение, даже если основной стратегической задачей являлась оборона.
Посланец Папы Римского при монгольском дворе Плано Карпини писал, что победы монголов зависят во многом не столько от их физической силы или численности, сколько от превосходной тактики. Карпини даже рекомендовал европейским военачальникам следовать примеру монголов. «Нашими армиями следовало бы управлять по образцу татар (монголов. - Прим. авт.) на основании тех же суровых военных законов… Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны рассылаться разведчики. А наши генералы должны держать войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы». Так в чем же крылась непобедимость монгольской армии, откуда брали начало те приемы владения боевым искусством ее полководцы и рядовые?
Стратегия
Прежде чем начать любые военные действия, монгольские правители на курултае (военном совете. - Прим. авт.) самым подробнейшим образом разрабатывали и обсуждали план предстоящей кампании, а также определяли место и время сбора войск. Шпионы в обязательном порядке добывали «языков» или находили в стане врага предателей, снабжая тем самым военачальников подробнейшей информацией о неприятеле.
При жизни Чингисхана верховным командующим был он сам. Вторжение в захватываемую страну он обычно осуществлял с помощью нескольких армий и в разных направлениях. От командующих он требовал план действий, иногда внося в него поправки. После чего исполнителю давалась полная свобода в решении поставленной задачи. Чингисхан лично присутствовал только при первых операциях, а убедившись, что все идет в соответствии с планом, предоставлял молодым вождям всю славу военных триумфов.
Подходя к укрепленным городам, монголы собирали в окрестностях всевозможные запасы, а при необходимости устраивали рядом с городом временную базу. Главные силы обычно продолжали наступление, а резервный корпус приступал к подготовке и проведению осады.
Когда встреча с вражеской армией была неминуема, монголы либо пытались напасть на неприятеля внезапно, либо, когда на внезапность рассчитывать не приходилось, направляли силы в обход одного из неприятельских флангов. Такой маневр назывался «тулугма». Впрочем, монгольские командующие никогда не действовали по шаблону, стараясь извлечь максимальную выгоду из конкретных условий. Нередко монголы бросались в притворное бегство, с непревзойденным искусством заметая свои следы, буквально исчезая с глаз противника. Но лишь до той поры, пока тот не ослаблял бдительность. Тогда монголы садились на свежих запасных лошадей и, будто из-под земли появившись перед ошеломленным врагом, совершали стремительный налет. Именно таким способом в 1223 году на реке Калке были разбиты русские князья.
Случалось, что в притворном бегстве войско монголов рассеивалось так, что охватывало противника с разных сторон. Но если враг был готов дать отпор, его могли выпустить из окружения, чтобы потом добить на марше. В 1220 году подобным образом была уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары, а затем разгромили.
Чаще всего монголы атаковали под прикрытием легкой конницы несколькими параллельными колоннами, растянутыми по широкому фронту. Столкнувшаяся с основными силами колонна врага или удерживала позиции, или отступала, остальные же продолжали двигаться вперед, наступая на фланги и в тыл противника. Затем колонны сближались, итогом этого, как правило, являлось полное окружение и уничтожение врага.
Потрясающая подвижность монгольского войска, позволяющая захватывать инициативу, давала монгольским командирам, а не их противникам право выбора как места, так и времени решающей битвы.
Для максимального упорядочения продвижения боевых частей и быстрейшего донесения до них приказов о дальнейших маневрах монголы использовали сигнальные флажки черного и белого цветов. А с наступлением темноты сигналы подавались горящими стрелами. Еще одной тактической разработкой монголов было использование дымовой завесы. Небольшие отряды поджигали степь или жилища, что позволяло скрывать передвижение основных войск и давало монголам столь необходимое преимущество внезапности.
Одним из главных стратегических правил монголов было преследование разбитого противника вплоть до полного уничтожения. В военной практике средневековых времен это было внове. Тогдашние рыцари, к примеру, считали унизительным для себя гнаться за противником, и такие представления сохранялись еще много веков, вплоть до эпохи Людовика XVI. А вот монголам было необходимо убедиться не столько в том, что враг побежден, сколько в том, что он уже не сможет собрать новые силы, перегруппироваться и напасть снова. Поэтому он попросту уничтожался.
Монголы довольно своеобразным способом вели учет вражеским потерям. После каждой битвы особые отряды отрезали правое ухо у каждого трупа, лежащего на поле битвы, а потом собирали в мешки и точно подсчитывали количество убитых врагов.
Как известно, монголы предпочитали воевать зимой. Излюбленным способом проверить, выдержит ли ставший на реке лед вес их лошадей, было заманить туда местное население. В конце 1241 года в Венгрии на виду у измученных голодом беженцев монголы оставили без присмотра скот на восточном берегу Дуная. И когда те смогли перейти реку и увести скот, монголы поняли, что наступление можно начинать.
Воины
Каждый монгол с самого раннего детства готовился стать воином. Мальчики учились ездить верхом едва ли не раньше, чем ходить, чуть позже до тонкостей осваивались лук, копье и меч. Командира каждого подразделения выбирали, исходя из его инициативы и храбрости, проявленных в бою. В подчиненном ему отряде он пользовался исключительной властью - его приказы выполнялись немедленно и беспрекословно. Такой жестокой дисциплины не знало ни одно средневековое войско.
Монгольские воины не ведали ни малейших излишеств - ни в еде, ни в жилище. Приобретя за годы подготовки к военно-кочевой жизни беспримерную выносливость и стойкость, они практически не нуждались в медицинской помощи, хотя еще со времен китайского похода (XIII–XIV века) в монгольской армии всегда имелся целый штат китайских хирургов. Перед началом боя каждый воин надевал рубашку из прочного мокрого шелка. Как правило, стрелы пробивали эту ткань, и она втягивалась в рану вместе с наконечником, существенно затрудняя его проникновение, что позволяло хирургам легко извлекать из тела стрелы вместе с тканью.
Состоявшее практически целиком из конницы монгольское войско основывалось на десятичной системе. Самой крупной единицей был тумен, включавший в себя 10 тысяч воинов. В тумен входили 10 полков, каждый по 1 000 человек. Полки состояли из 10 эскадронов, каждый из которых представлял собой 10 отрядов по 10 человек. Три тумена составляли армию или армейский корпус.
В войске действовал непреложный закон: если в бою кто-то из десятка бежал от врага, казнили всю десятку; если в сотне бежала десятка, казнили всю сотню, если бежала сотня - казнили всю тысячу.
Бойцы легкой кавалерии, составлявшие более половины всего войска, не имели доспехов за исключением шлема, были вооружены азиатским луком, копьем, кривой саблей, легкой длинной пикой и арканом. Мощность гнутых монгольских луков во многом уступала большим английским, но каждый монгольский конник имел при себе как минимум два колчана со стрелами. Доспехов, за исключением шлема, лучники не имели, да они для них и не были необходимостью. В задачу легкой кавалерии входили: разведка, маскировка, поддержка тяжелой кавалерии стрельбой и, наконец, преследование бегущего врага. Иначе говоря, они должны были поражать противника на расстоянии.
Для ближнего боя использовались отряды тяжелой и средней конницы. Назывались они нукерами. Хотя изначально нукеры обучались всем видам боя: могли атаковать врассыпную, используя луки, или сомкнутым строем, с помощью копий или мечей…
Главную ударную силу монгольского войска составляла тяжелая кавалерия, ее численность была не более 40 процентов. Тяжелые конники имели в своем распоряжении целый набор доспехов из кожи или кольчуги, снятые, как правило, с поверженных врагов. Лошади тяжелых кавалеристов также были защищены кожаными доспехами. Вооружены эти воины были для дальнего боя - луками и стрелами, для ближнего - копьями или мечами, палашами или саблями, боевыми топорами или булавами.
Атака тяжеловооруженной конницы была решающей и могла изменить весь ход сражения. Каждый монгольский всадник имел от одной до нескольких запасных лошадей. Табуны всегда находились непосредственно за строем и лошадь можно было быстро сменить на марше или даже во время битвы. На этих низкорослых, выносливых лошадях монгольская конница могла проходить до 80 километров, с обозами же, стенобитными и метательными орудиями - до 10 километров в сутки.
Осада
Еще при жизни Чингисхана в войнах с империей Цзинь монголы во многом заимствовали у китайцев как некоторые элементы стратегии и тактики, так и военную технику. Хотя в начале своих завоеваний войско Чингисхана нередко оказывалось бессильным против прочных стен китайских городов, по прошествии нескольких лет монголы разработали такую фундаментальную систему осады, которой практически невозможно было противостоять. Главной ее составляющей был большой, но подвижный отряд, оснащенный метательными машинами и прочим снаряжением, которое перевозилось на специальных крытых повозках. Для осадного каравана монголы набрали лучших китайских инженеров и создали на их основе мощнейший инженерный корпус, оказавшийся в высшей степени эффективным.
В результате ни одна крепость уже не была непреодолимым препятствием для продвижения монгольской армии. В то время как остальное войско двигалось дальше, осадный отряд окружал наиболее важные крепости и приступал к штурму.
Монголы переняли у китайцев и умение при осаде крепости окружать ее частоколом, изолируя от внешнего мира и лишая тем самым осажденных возможности делать вылазки. Затем монголы шли на штурм, используя различные осадные оружия и камнеметные машины. Чтобы создать панику в рядах противника, монголы обрушивали на осажденные города тысячи горящих стрел. Ими стреляли легкие конники прямо из-под крепостных стен или из катапульты издалека.
При осаде монголы нередко прибегали к жестоким, но весьма эффективным для них приемам: они гнали перед собой большое число беззащитных пленников, вынуждая осажденных убивать своих же соотечественников, чтобы добраться до нападавших.
Если защитники оказывали яростное сопротивление, то после решающего штурма весь город, его гарнизон и жители подвергались уничтожению и тотальному грабежу.
«Если они всегда оказывались непобедимы, то этим были обязаны смелости стратегических замыслов и отчетливости тактических действий. В лице Чингисхана и его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин» - так писал о монголах французский военачальник Рэнк. И, видимо, он был прав.
Разведка
Разведывательные действия применялись монголами повсеместно. Задолго до начала походов разведчики до мельчайших подробностей изучали местность, вооружение, организацию, тактику и настроение армии неприятеля. Все эти разведданные давали монголам неоспоримое преимущество перед противником, который порой знал о себе гораздо меньше, чем следовало бы. Разведывательная сеть монголов раскинулась буквально по всему миру. Шпионы обычно действовали под личиной купцов и торговцев.
Особенно же монголы преуспели в том, что сейчас принято называть психологической войной. Рассказы о жестокости, варварстве и истязании непокорных распространялись ими намеренно, и опять же задолго до боевых действий, чтобы подавить у противника всякое желание сопротивляться. И пусть в такой пропаганде было немало правды, монголы весьма охотно использовали услуги тех, кто соглашался с ними сотрудничать, особенно если какие-то их навыки или умения можно было использовать для пользы дела.
Монголы не отказывались ни от какого обмана, если он мог позволить им добиться преимущества, сократить свои жертвы или увеличить потери противника.
МОНГОЛЬСКИЙ ВОИН
Говоря о вооружении монгольских воинов XIII в. и особенно об их внешнем облике, следует иметь в виду, что за сто лет монголы из дикой варварской орды превратились в армию цивилизованного государства. Марко Поло отмечает, что «китайские» монголы «уже не те, что были раньше».
Юрта, характерное жилище степных кочевников, состоит из деревянного решетчатого каркаса, обтянутого черной кошмой. На этом рисунке изображена киргизская юрта. (Рисунок Хизер Докерай)
Монгольский легкий конник, Русь, около 1223 г.
Эпизод долгой погони, которую монголы могли предпринять, например, после битвы на реке Калке: монгольский конник высмотрел в прибрежных зарослях скрывающегося русского воина. Монгол носит халат, захваченный а ходе хорезмской кампании; под халатом надет теплый тулуп. Шапка с отороченными мехом наушниками, внешность монгола воссоздана по «Саранскому альбому» (Стамбул). К седлу приторочены моток веревки, топор, бурдюк с кислым молоком. Доспехи русского воина изображены в соответствии с образцами, представленными в Оружейной палате Кремля.
(Битва при Калке произошла 31 мая 1223 г. Показанная на иллюстрации погода соответствует представлениям авторов о «суровой русской зиме»!)
Джованни де Плано-Карпини, путешествовавший в качестве папского посла в Монголию в 1245–1247 гг., оставил более «трезвое» описание: «Внешне татары сильно отличаются от обычных людей, поскольку их глаза широко посажены, а щеки в скулах широки. Их скулы выступают заметно дальше челюстей; нос у них плоский и маленький, глаза узкие, а веки находятся под самыми бровями. Как правило, хотя есть и исключения, они узки в талии; почти все среднего роста. Редко кто из них имеет бороду, хотя у многих на верхней губе видны заметные усы, которые никто не выщипывает. Стопы у них малы».
Необычность внешнего вида монголов для европейца усугублялась традиционными прическами степняков. Монах Вильгельм Рубрук писал, что монголы выбривают квадратом волосы на голове. Этот обычай подтверждал и Карпини, который сравнивал прическу монголов с монашеской тонзурой. От передних углов квадрата, говорит Вильгельм, монголы выбривали полосы к вискам, и их также брили, как и затылок; в результате образовывалось разорванное кольцо, обрамляющее голову. Чуб спереди не стригли, и он спускался до бровей. Остававшиеся на голове длинные волосы сплетали в две косицы, концы которых за ушами связывались вместе. Карпини описывает монгольскую прическу похожим образом. Он также отмечает, что монголы отпускают длинные волосы сзади. Описание прически монголов, похожей на конский хвост, оставленное Винсентом де Бовэ, также совпадает с этими источниками. Все они относятся примерно к 1245 г.
Монголы в зимней одежде с вьючным верблюдом, 1211–1260 гг.
Богатый монгол на переднем плане вооружен длинным копьем и носит два тулупа, один поверх другого, причем внутренний тулуп надет мехом внутрь, внешний - наружу. Тулупы и шубы шили из лисьего, волчьего и даже медвежьего меха. Отвороты конической шапки опущены для защиты от холода. Бедные монголы, вроде погонщика верблюдов, носили тулупы из собачьих или конских шкур. Двугорбый верблюд-бактриан - очень полезное животное, способное нести поклажу массой до 120 кг. Горбы верблюда обложены войлоком в шесть-семь слоев, поверх которых закреплено вьючное седло.
Сражение при Лигнице. Обратите внимание на то, как художник изобразил монгольские шапки.
Основные элементы монгольского костюма описываемого периода менялись мало. В целом одежда была очень практичной, особенно это относится к меховым и стеганым зимним одеяниям: они хорошо сохраняли тепло. Обычным головным убором была монгольская шапка, которую современники часто изображали на рисунках. Шапка имела коническую форму, шилась из ткани и имела широкий отворот нижней части колпака, который можно было опускать в холодную погоду. Иногда отворот делали из двух деталей. Часто шапку украшали лисьим, волчьим или рысьим пушистым или стриженым мехом. На некоторых иллюстрациях колпак шапки венчает пуговица или что-то похожее на нее; упоминаются также меховые колпаки и шапки с меховыми наушниками. Может быть, под наушниками понимаются отвороты колпака, а может, существовали шапки особого покроя. Один из поздних авторов говорит о двух свисающих с верхушки колпака красных лентах длиной около 45 см, больше, однако, о таких лентах никто не упоминает. Впрочем, вполне можно принять (для XIII в.) другое наблюдение того же автора, утверждавшего, что в жаркую погоду монголы обвязывали голову куском ткани, оставляя свободные концы висящими сзади.
Монгольский тяжеловооруженный конник, Лигниц, 1241 г.
Кожаные пластинчатые доспехи, обмазанные варом для защиты от влаги, изображены по описанию Плана Карпини и книге Робинсона «Oriental Armour». Шлем воссоздан по тибетскому рисунку, который вполне соответствует описаниям монгольского шлема: он изготовлен из восьми деталей, скрепленных кожаными ремнями, шишак шлема также прикреплен кожей. Конские доспехи изображены по описанию Карпини. Подобные доспехи известны по стилизованным, но вполне достоверным арабским изображениям, сделанным примерно полвека спустя. Наконечник копья снабжен крюком и несет плюмаж из ячьего хвоста. Европейские рыцари носят сюрко Тевтонского ордена.
Одежда в целом была единообразной по покрою; ее основу составлял распашной халат. Левая пола халата запахивалась поверх правой и фиксировалась пуговицей или завязкой, расположенной ниже проймы правого рукава. Возможно, что правая пола под левой тоже как-то закреплялась, но, естественно, увидеть этого на рисунках нельзя. На некоторых рисунках монгольские халаты показаны с широкими рукавами длиною до локтя, а под ними видны рукава нижней одежды. Такого покроя халаты для лета шили из хлопчатобумажной ткани, но по мере расширения империи, особенно в Персии и Китае, стали появляться шелковые и парчовые одежды. Но даже ношение таких изящных одежд отнюдь не придавало изящества самим монголам, о чем свидетельствуют персидские рукописи. Все путешественники упоминают о неряшестве и грязи монголов, многие описывают их обычай вытирать во время еды руки о халат или штаны. Многие подчеркивают и тяжелый запах, характерный для кочевников.
Широкие штаны монголы заправляли в узкие голенища сапог, которые шили без каблуков, но на толстой войлочной подошве. Голенища имели шнуровку.
Зимой монголы надевали войлочные валенки и один-два меховых тулупа. Вильгельм Рубрук утверждает, что внутренний тулуп они надевали мехом внутрь, а наружный - мехом наружу, защищаясь таким образом от ветра и снега. Мех монголы получали от своих западных и северных соседей и данников; верхняя меховая шуба богатого монгола могла быть сшита из лисьего, волчьего или обезьяньего меха. Бедняки носили тулупы из собачьих шкур или овчины. Монголы также могли носить меховые или кожаные штаны, причем богатые люди подбивали их шелком. Бедняки носили хлопчатобумажные штаны на шерсти, которая едва ли не сбивалась в войлок. После покорения Китая шелк получил большее распространение.
Монгольские военачальник и барабанщик, около 1240 г.
Монгольский военачальник отдает приказ своему тумену начать атаку русской армии. Военачальник сидит на чистокровной персидской лошади, конский убор - монгольского типа, но украшен персидской волосяной кистью. Вальтрап с округлыми углами в китайском стиле. До блеска отполированные пластинчатые доспехи изображены по описаниям Карпини и Робинсона. Шлем сборной конструкции реконструирован по тем же источникам; булава изображена по арабским миниатюрам. Барабанщик-наккара изображен по старой иллюстрации, приведенной в книге полковника Юла «Марко Поло»; видны длинные кисти, которыми украшены барабаны. Кольчуга барабанщика изображена по описанию патера Вильгельма Рубрука. Мы можем лишь предположить, что барабанщик носил кольчугу как знак своего высокого положения; именно он передавал всей армии команды военачальника.
Такая одежда помогала монголам вести войну с суровыми зимами; но еще больше воинов выручала невероятная выносливость. Марко Поло сообщает нам, что при необходимости монголы могли по десять дней обходиться без горячей пищи. В таких случаях они могли при необходимости подкреплять силы кровью своих лошадей, вскрывая им вену на шее и направляя струйку крови себе в рот. Обычный «неприкосновенный запас» монгола в период кампании состоял примерно из 4 килограммов выпаренного молока, двух литров кумыса (слабоалкогольного напитка из кобыльего молока) и нескольких кусков вяленого мяса, которые засовывали под седло. Каждое утро монгол разводил в 1–2 курдюках полфунта сухого молока и подвешивал курдюки к седлу; к середине дня от постоянной тряски на скаку эта смесь превращалась в некое подобие кефира.
Привычка монголов к кобыльему молоку позволяла им значительно повысить мобильность своих конных отрядов. Аппетит у монголов был отменным, и обычно точный Карпини сообщает, что монголы могли есть собак, волков, лисиц, коней, крыс, мышей, лишайники и даже послед кобылиц. Случаи каннибализма отмечают различные авторы, в том числе и Карпини, который рассказывает, как во время одной из осад у монголов кончился провиант, и они убили одного из каждого десятка, чтобы обеспечить остальных пропитанием. Если это правда, становится понятным, почему монголы так охотно брали на службу иноземцев. Но быть уверенным в наличии каннибализма у монголов нельзя: многие хронисты, без сомнения, могли таким образом просто выражать свое отвращение к захватчикам.
Другие характеристики монголов, однако, вызывают скорее уважение. Например, все они отличались великолепным зрением. Достоверные источники утверждают, что любой монгольский воин мог в открытой степи за четыре мили разглядеть человека, выглядывающего из-за куста или камня, а при чистом воздухе отличить человека от животного на расстоянии 18 миль! Кроме того, у монголов была отличная зрительная память, они великолепно разбирались в климате, особенностях растительности и легко разыскивали источники воды. Только пастух-кочевник мог обучиться всему этому. Мать начинала приучать ребенка к верховой езде в возрасте трех лет: его привязывали веревками к спине лошади. В четыре-пять лет мальчик уже получал свой первый лук и стрелы, и с этого времени он большую часть жизни проводил верхом, с луком в руках, воюя или охотясь. В походах, когда скорость передвижения становилась решающим фактором, монгол мог спать в седле, а поскольку у каждого воина было по четыре лошади для смены, монголы могли двигаться без перерыва целые сутки.
Монгольский лагерь, около 1220 г.
Типичный монгольский конный лучник в простом длинном халате. Обратите внимание, что халат запахивается слева направо. К седлу подвешено имущество воина. Колчан, как и способ «транспортировки» пленных, описан в летописях того времени. Мальчик на переднем плане одет так же, как взрослые. Он играет с детенышем косули - илликом. Женщины на заднем плане ставят юрту, накрывая ее выцветшей кошмой.
Монгольские лошади не уступали в выносливости своим хозяевам. Это были, и есть до сих пор, невысокие коренастые животные высотой 13–14 ладоней. Их плотная шерсть хорошо защищает от холода, они способны проделывать долгие переходы. Известен случай, когда монгол на единственной лошади преодолел за девять дней 600 миль (около 950 километров!), а с системой предусмотренных Чингисханом конных подстав целая армия в сентябре 1221 г. за два дня без остановок преодолела 130 миль - около 200 км. В 1241 г. армия Субэдея за три дня совершила 180-мильный переход, двигаясь по глубокому снегу.
Монгольские лошади могли щипать траву на ходу, питаться корнями и палой листвой, по свидетельству Матфея Парижского, эти «могучие кони» могли питаться даже древесиной. Лошади верно служили своим ездокам и были обучены мгновенно останавливаться, чтобы воин мог точнее прицелиться из лука. Прочное седло весило около 4 килограммов, имело высокие луки и смазывалось овечьим жиром, чтобы не намокало во время дождя. Стремена также были массивными, а стременные ремни - очень короткими .
Главным оружием монгола был составной (композитный) лук. Для монгольского лука натягивающее усилие составляло 70 килограмм (заметно больше, чем у простого английского лука), а эффективная дальность стрельбы доходила до 200–300 метров. Карпини сообщает, что монгольские воины имели два лука (вероятно, один длинный и один короткий) и два-три колчана, вмещавшие примерно 30 стрел каждый. Карпини говорит о двух типах стрел: легких с маленьким острым наконечником для дальней стрельбы и тяжелых с большим широким наконечником для близких целей. Наконечники стрел, говорит он, закалялись следующим образом: их раскаляли докрасна, а затем бросали в соленую воду; в результате наконечник становился настолько твердым, что мог пробивать доспехи. Тупой конец стрелы оперяли орлиными перьями.
Монгольский лагерь, 1210–1260 гг.
Конный охотник (справа) вместо шапки обвязал голову платком (такие головные уборы описаны Xoyэртoм в «Истории монголов»). Соколиная охота была и до наших дней остается популярным времяпрепровождением в Монголии. Сидящий рядом монгол изображен без головного убора, чтобы была видна его замысловатая прическа (подробно она описана в тексте). Большой котел и ширма (защищающая от ветра) описаны в «Истории Вен Чи» - источнике XII в., хранящемся в Музее изящных искусств Бостона. Обратите внимание на сворачивающуюся дверь юрты и на способ ношения шаровар, заправленных в голенища сапог.
Кроме луков применялось и другое оружие, в зависимости от того, принадлежал ли воин к легкой или к тяжелой коннице. Тяжелая конница пользовалась длинными пиками с крючьями для выдергивания противника из седла и могла пользоваться щитами. На некоторых рисунках монголы изображены с небольшими круглыми щитами, однако более достоверные источники утверждают, что щитами пользовались только в пешем строю. Большие кожаные или плетеные из лозы щиты применяли караульные, а крупные щиты, похожие па панцирь черепах, использовали при штурме крепостных стен. Тяжеловооруженные конники могли также действовать булавой. Мечи имели изогнутую форму, повторяя форму сабель тюрок-мусульман. Легковооруженные конники пользовались мечом, луком и иногда дротиками.
Все монголы в походе имели при себе легкий топорик, инструмент для заточки наконечников стрел (его пристегивали к колчану), аркан из конского волоса, моток веревки, шило, иглу и нитки, железный или сделанный из другого материала котелок и два бурдюка, о которых говорилось выше. Каждому десятку воинов полагалась палатка. Каждый воин держал при себе мешок с провиантом, и Карпини упоминает о большом кожаном бурдюке, в котором прятали от влаги одежду и имущество при переправе через реки. Карпини описывает, как применяли этот бурдюк. Его наполняли вещами и привязывали к нему седло, после чего сам бурдюк привязывался к конскому хвосту; всадник должен был плыть рядом с лошадью, управляя ею с помощью поводьев.
Военачальник монгольской тяжелой конницы, Китай, 1210–1276 гг.
Источником для реконструкции внешнего вида и вооружения представленных здесь монгольских воинов, готовящихся к нападению на китайский город, послужили в основном записи Рашид-ад-дина. Воин на переднем плане одет так, как это показывали иллюстраторы Рашид-ад-дина. Халат без рукавов позволяет увидеть оплечья пластинчатого доспеха, надетого под ним. Шлем персидского типа; широкий «отворот» у основания шлема часто показывают на упомянутых рисунках, но его назначение точно не известно. Некоторые считают, что это аналог отворотов традиционной монгольской шапки, другие доходят до уж совсем маловероятных объяснений. Хвост гепарда на колчане также показан на некоторых иллюстрациях того времени; возможно, им вытирали подобранные стрелы.
Конный монгол одет совсем в другом стиле, нежели его стоящий командир. На рисунках к Рашид-ад-дину художники постоянно подчеркивают, что под халатом или тулупом монголы не носили доспехов. Военачальник наблюдает за стрельбой из катапульты, описание которой приводится в тексте. Наша реконструкция основана на самых надежных, по возможности, источниках; скорее всего, это оружие приводилось в действие пленными, хотя это могло отчасти ограничивать и действие самой катапульты. Доктор Джозеф Нидхем (Times Library Supplement, 11 January 1980) считает, что знакомые европейцам требюшеты с противовесами представляют собой улучшенную арабами китайскую катапульту.
Большие юрты не разбирали, а перевозили на повозках вслед за движущимся войском. Па заднем плане показана установка юрт.
Сложно в деталях описать доспехи монголов, поскольку они были совершенно непривычны для оставивших описания очевидцев, а рисунки могут относиться к более позднему периоду. Упоминаются три вида доспехов: из кожи, металлических чешуй и кольчуг. Кожаные доспехи делали, скрепляя между собой детали так, чтобы они находили друг на друга, - таким образом добивались достаточной прочности при необходимой гибкости; кожу для внутреннего слоя доспсха вываривали, чтобы она стала мягкой. Чтобы придать доспехам водоотталкивающие свойства, их покрывали лаком, добытым из смолы. Некоторые авторы говорят, что такие доспехи защищали только грудь, другие полагают, что они закрывали и спину. Карпини описывал железные доспехи, причем оставил детальное описание технологии их изготовления. Они состояли из многочисленных тонких пластинок шириной с палец и длиной в ладонь с восемью отверстиями. Несколько пластинок соединялось кожаным шнурком, образуя панцирь. Фактически Карпини описывает пластинчатый (ламеллярный) доспех, широко распространенный на Востоке. Карпини отмечал, что пластинки так тщательно полировали, что в них можно было смотреться как в зеркало.
1 и 2. Воины корейских вспомогательных отрядов, около 1280 г.
Иллюстрации выполнены по рисункам из японского «Свитка о монгольском вторжении». Здесь изображены воины вспомогательного отряда монгольского войска в период неудачного вторжения в Японию. Корейцы носят стеганое защитное вооружение; оружие монгольского образца - лук, копья и мечи. Обратите внимание на плетеный из тростника прямоугольный щит с бамбуковым каркасом.
3. Японский самурай, около 1280 г.
Самурай также изображен по рисунку из «Свитка о монгольском вторжении»; здесь показано типичное японское вооружение того периода. Обратите внимание, что правое плечо самурая не защищено доспехам, чтобы легче было пользоваться луком, а свернутая в моток запасная тетива прикреплена к поясу слева.
Реконструкции тибетских пластинчатых (ламеллярных) доспехов, очень похожих на те, что носили монголы. (Арсенал Тауэра, Лондон)
Из таких пластинок составляли и полный доспех. Сохранились некоторые рисунки, сделанные в конце описываемого периода, а именно миниатюры из «Мировой истории» Рашид-ад-дина (написаны около 1306 г.) и из японского «Свитка о монгольском вторжении» (около 1292 г.). Хотя оба источника могут содержать определенные неточности, обусловленные специфическим взглядом на монголов их авторов, они неплохо согласуются в деталях и дают возможность воссоздать облик типичного монгольского воина, по крайней мере последнего периода - эпохи Хубилай-хана. Доспехи были длинными, ниже колен, но на некоторых картинах из-под доспехов видна одежда. Спереди панцирь оставался сплошным лишь до пояса, а ниже имел разрез, чтобы полы не мешали сидеть в седле. Рукава были короткими, едва не доставая до локтя, как у японских доспехов. На иллюстрациях Рашид-ад-дина многие монголы носят поверх доспехов декоративные сюрко из шелка. В японском свитке доспехи и сюрко почти такие же, главное отличие монголов на японском свитке заключается в их свирепом виде. Рашид-ад-дин дает очень стилизованные и чистые миниатюры!
Рашид-ад-дин изображает металлические шлемы с верхушкой, загнутой чуть назад. В японском свитке шлемы показаны с шаром на верхушке, увенчанным плюмажем, и с широким назатыльником, достигающим плеч и подбородка; на персидских миниатюрах назатыльники гораздо меньше.
Можно предположить, что доспехи у монголов появились не позднее европейской кампании; свидетельств относительно более раннего периода слишком мало. Без сомнения, монголы носили доспехи и раньше, но, скорее всего, это были более простые варианты.
Зимой поверх доспехов надевали меховые тулупы. Легкая конница могла вообще не иметь доспехов, а что касается конских доспехов, то в пользу их существования имеется примерно столько же свидетельств, сколько и против них. Это, опять же, может свидетельствовать просто о различиях тяжелой и легкой конницы. Карпини описывает пластинчатые кожаные конские доспехи, сделанные из пяти деталей: «…Одна деталь на одном боку лошади, и другая - на другом, и они соединены между собою от хвоста до головы и прикреплены к седлу, а спереди от седла - по бокам и также на шее; еще одна деталь закрывает верхнюю часть крупа, соединяясь с двумя боковыми, и в ней имеется отверстие, через которое пропускается хвост; грудь закрывает четвертая деталь. Все перечисленные детали свисают вниз и достигают колен или бабок. На лоб наложена железная пластина, связанная с боковыми пластинами по обе стороны шеи».
Отец Вильгельм (1254 г.) говорит о встрече с двумя монголами, носившими кольчуги. Монголы сказали ему, что получили кольчуги от аланов, которые, в свою очередь, принесли их от кубачинцев с Кавказа. Вильгельм также добавляет, что видел железные доспехи и железные шапки из Персии и что виденные им кожаные доспехи были неуклюжими. И он, и Винсент де Бовэ утверждают, что только важные воины носили доспехи; по свидетельству Винсента де Бовэ - только каждый десятый воин.
Лук и стрелы - оружие дистанционного боя, игравшее первостепенную роль в комплексе вооружения ордынских воинов. Татаро-монгольские лучники отличались почти невероятной меткостью стрельбы, а убойная сила выстрела - крайне высокой.
Как и русские луки, луки монголов были композитными, и обладали силой натяжения от 60 до 80 килограммов.
По сведениям источников, луки монголов были двух типов: большой "китайский", длиной до 1,4 м, с четко выделенными и отогнутыми друг от друга рукоятью, плечами и длинными, близкими к прямым, рогами, и малый, "ближне- и средневосточного типа", до 90 сантиметров, со слабо выделенной рукоятью и небольшими изогнутыми рогами. Комплект для стрельбы назывался "саадак", куда входили колчан и налучье. Они крепились к специальному поясу, который по степной традиции застегивался на крючок, причем колчан крепился справа, а налучье - слева. Колчан представлял из себя узкий берестяной короб, богато украшенный резными костяными пластинами, куда стрелы вставлялись остриями вверх, либо короб кожаный, плоский, в котором стрелы лежали остриями вниз, а оперением наружу. Кожаные колчаны часто украшались вышивкой, аппликациями, бляшками, иногда - хвостом леопарда. Налучье украшалось подобным же образом.
Стрелы длинные, древки обычно красились в красный цвет. Наконечники татаро-монгольских стрел по формам удивительно разнообразны - от широких листовидных и долотовидных до узких бронебойных.
Почти столь же важную, как оружие дистанционного боя, роль играли копья монгольских всадников: после первого удара-"суима" стрелами, наносившегося легкой конницей, тяжеловооруженная и средняя конница опрокидывала расстроенные ряды противника вторым "суимом" - копейным ударом.
Копья вполне отражали специфику монгольского боевого искусства: наконечники копий в основном были узкие граненые, редко-листовидные. Иногда ниже клинка на копье был и крюк для цепляния противника и стаскивания его с коня. Древко ниже наконечника украшалось коротким бунчуком и узким вертикальным флажком, от которого отходило от одного до трех языков.
Клинковое оружие татаро-моноглов было представлено палашами и саблями. Палаши имели длинные однолезвийные клинки, прямую рукоять с навершием в виде сплющенного шара или горизонтального диска. Палаши были как правило на вооружении знати, а основным клинковым оружием была сабля. В этот период сабля становится более длинной и сильнее изогнута, клинок становится шире, однако часто встречаются и узкие и слабоизогнутые клинки. Встречаются клинки как с долом, так и ромбические в сечении. Иногда клинок имел расширение в нижней трети, которое называется "елмань". На северокавказских клинках конец часто граненый, штыковидной формы. Перекрестье на ордынских саблях имеет загнутые вверх и расплющенные концы. Под перекрестьем часто наваривалась обойма с языком, охватывающим часть лезвия - характерный признак работы ордынских оружейников. Рукоять завершалась навершием в виде уплощенного наперстка, точно также увенчивались и ножны. На ножнах - обоймы с кольцами для крепления ножен к поясу. Часто кожа ножен вышивалась золотой нитью, еще богаче украшались и пояса. Сабли тоже богато украшались, иногда - драгоценными камнями, чаще - гравировкой, резным и чеканным металлом.
Активно применяли ордынцы и ударно-дробящее оружие - булавы, шестоперы, чеканы, клевцы и кистени. Более ранние булавы - в виде стального шара или многогранника, иногда с шипами, практически вытеснились шестопером - то есть булавой с несколькими перьями вдоль оси. Оглушающее действие этого оружия было столь же мощным, как и у булавы, но способность проламывать доспех была несколько выше. Чаще всего такое оружие имело шесть перьев, отчего и происходит его название.
ЗАЩИТНОЕ ВООРУЖЕНИЕ
Комплекс защитного вооружения ордынского воина включал в себя шлемы, панцири, защиту рук и ног, а также щиты.
Шлемы ордынцев в основном имеют сфероконическую форму, иногда сферическую, и отличаются значительным разнообразием. В обиходе как клепаные шлемы, так и цельнотянутые, с кольчужной бармицей. У шлема могли быть надбровные вырезы, подвижный наносник-стрелка и дисковидные науши. Верх шлема мог венчаться перьями либо традиционными для монголов кожаными лопастями. Вероятно, и в этот период используются шлемы с кованой подвижной личиной. Можно предположить, что ордынцы использовали и шлемы европейского образца.
В этот период татаро-монголы используют и кольчужный доспех, находки кольчуг крайне многочисленны на территории Золотой Орды, однако ко времени Куликовской битвы появляется и прогрессивный кольчато-пластинчатый доспех. То есть, стальные пластины скрепляются уже не ремешками или тесьмой или крепятся к основе, но скреплены между собой кольцами. Вскоре такой тип доспеха станет доминирующим на постчингизидском пространстве. Уже во времена Мамая, наверное, можно было встретить доспехи, подобные более поздним колонтарям и юшманам.
Доспех из твердых материалов монголы обычно называли "хуяг", так что, возможно, и кольчуги носили это название. Все виды пластинчатых доспехов, в том числе и ламеллярный панцирь, в "Сокровенном сказании монголов" обычно именуются "худесуту хуяг", то есть "пронизанный ремнями панцирь". Ламеллярные панцири искони были излюбленным доспехом монголов, и на территории бывшей чингизидской империи такой доспех просуществовал практически без изменений вплоть до XV века. Во времена Куликовской битвы ламеллярные панцири из пластин, соединенных между собой ремешками или шнурами, еще употребляются, однако, очевидно, что в западной части империи они встречаются к этому времени все реже и реже. Поперечные доски таких доспехов набирались и из отдельных металлических пластин, но могли быть и кожаными. Кожаные пластины обычно расписывались и лакировались.
Большой популярностью также пользовались панцири из мягких материалов. Тегиляй, или, как его называли монголы, "хатангу дегель", что означало "кафтан, прочный, как сталь", представлял собой стеганый доспех, кроившийся в виде халата с рукавами до локтя или в виде лопастей. Иногда тегиляй делался с разрезами по бокам, а также с длинными рукавами, иногда комбинировался с оплечьями и набедренниками из металлических пластин, наклепанных на кожаные ремни. К концу XIV века "хатангу дегель" часто поддевают под твердый панцирь. В том же XIV веке "хатангу дегель" усиливается подбоем из металлических пластин, головками заклепок наружу. Применялись доспехи и подобные бригандинам, где основа панциря кроилась из кожи, к которой изнутри также приклепывались металлические пластины.
На груди и спине часто носятся и парные круглые или прямоугольные полированные металлические пластины - зерцала, крепившиеся обычно на ремнях.
Часто применяются монголами и пластинчатые ожерелья, прикрывавшие верхнюю часть груди, плечи и спину. Во времена Мамая такие ожерелья делались уже не только на кожаной основе, но и собирались из металлических пластин при помощи колец.
Много найдено и ордынских створчатых наручей этого периода, из двух металлических частей, соединенных ремнями и петлями.
Для защиты ног, как видно на миниатюрах, применялись стальные трехчастевые наголенники, где части были соединены кольцами, а также наколенники. Ступня прикрывалась пластинами.
Никоновская летопись отмечает интересную деталь: "Татарьскаа бяше сила видети мрачна потем нена, а русскаа сила видети в светлых доспехах... и солнцу светло сияющу на них, и луча испущающи, и аки светилницы издалече зряхуся". Как понимать этот отрывок? С одной стороны, легко заметить, что русское войско освещалось поднимавшимся солнцем, а у войска Мамая солнце оказалось практически за спиной. Но вполне вероятно, что кольчуги, а, возможно и иные металлические части доспехов ордынцев воронились либо раскрашивались, что вполне реально. С другой стороны, отсюда очевидно, что русские доспехи полировались, серебрились или золотились, что прекрасно предохраняет от коррозии.
